Сергей

ГОРЫ ГУЙЛИНЬ

   Глядя на этот волшебный пейзаж, даже не верится, что мягкие, нежные линии гор, чарующий ритм плавных, округлых очертаний их вершин созданы не кистью вдохновенного художника, а стихийными силами природы, или, конкретнее, карстовыми процессами. Тем не менее это так. Если классическим районом подземного карста считаются Динарские горы в Хорватии и Словении, то юго-западный Китай можно отнести к областям особенно яркого развития другого, так называемого башенного карста. Для этой разновидности процессов растворения горных пород характерно, в первую очередь, не образование пещер, а причудливые формы разрушения известняков на поверхности земли.
   Известняковые пласты, откладывавшиеся когда-то на дне теплых морей, занимают теперь огромную территорию от среднего течения Янцзы до северного Вьетнама. И во многих местах здесь неустанная работа текучих вод за миллионы лет привела к появлению поражающих своей красотой и необычностью природных уголков.
Это и легендарная бухта Халонг во Вьетнаме с ее тысячами островов, и «каменный лес» в окрестностях Куньмина, где в узких проходах между тридцати—сорокаметровыми каменными столбами-деревьями можно заблудиться, как в настоящем лесу, и, конечно, волшебная чаща зубчатых известняковых утесов Луньшаня в провинции Хунань, где удивительное сочетание пещер и каменных башен, известняковых ущелий и скальных мостов образует поистине зачарованную страну замерших сказочных грез. Поражают в Луньшане «Небесный мост», перекинутый природой через сорокаметровое ущелье на высоте трехсот шестидесяти метров, и пятидесятиметровый водопад в пещере Желтого Дракона, и необыкновенные жители рек и ручьев этой сказочной страны — гигантские метровые саламандры...



   Но самой драгоценной жемчужиной китайского карста являются горы Гуйлинь — одно из наиболее фантастических и поэтичных творений природы на нашей планете.
   По обоим берегам спокойной реки Лицзян сгрудились здесь сотни высоких утесов с отвесными стенами и мягко закругленными вершинами. Ближние скалы желтеют известняковыми боками и зеленеют кудрявыми шапками сосен, лавров и кипарисов, а дальние — голубеют, размытые воздушной дымкой. Кажется, что живописный пейзаж сошел со старинной китайской картины, написанной на шелковом свитке, или ожили строки древнего поэта, когда-то впервые увидевшего Гуйлинь:

         Высоко над долиной
         Вздымаются горы, как башни,
         Открывая пред нами
         Четыре простора Земли.

         С темнотою к горам
         На ночлег возвращаются птицы.
         По утрам на вершинах —
         Приют для седых облаков.

         Как ласкает мой взор
         Мягкий шепот круглящихся склонов!..
         Тихо дремлют в тумане
         Затихшие горы Гуйлинь...

   Многозвучная симфония форм и красок удивительных скал, отраженная в спокойных водах Лицзяна, веками вызывала у побывавших здесь путешественников мистическое, молитвенное настроение, вдохновляла философов и художников, поэтов и музыкантов.
   Уходящие вдаль ряды округлых и конических вершин, покрытых густыми и сочно-зелеными тропическими зарослями, и в наши дни зачаровывают и манят путника побродить среди каменных обелисков и башен, крутостенных замков и заколдованных дворцов, неторопливо размышляя о вечном и любуясь многоликой и загадочной страной камен ных сказок, страной тишины и тумана, страной волшебных тайн и древних легенд и преданий...
   Маленькие деревца, цепляющиеся корнями за трещины скал, густо переплетены лианами, с которых свешиваются тут и там разноцветные кувшинчики орхидей удивительно нежных пастельных оттенков. В зелени кустов и лиан темнеют сумрачные зевы глубоких пещер, промытых в толще утесов дождевыми водами.
Пещерные туннели уходят глубоко под землю, соединяясь в длинные системы залов и переходов. По некоторым из них текут подземные ручьи, журчанье которых эхо превращает в таинственные мелодии, затихающие во мраке.
   Еще древние поэты воспевали красоту пещеры Тростниковой Флейты — самой известной и самой живописной в Гуйлине. Со сводов ее свешиваются сотни изящных сталактитов, тонких и нежных, словно свирели, на которых играют странные, грустные и по-восточному протяжные мелодии народные музыканты.
В эпохи войн, восстаний и революций мирные крестьяне не раз находили спасение от грабежей и насилий в подземных убежищах Гуйлиня. Так было и в первые века нашей эры, так было и в XX веке. Ведь смутных и кровавых времен в истории Южного Китая было немало. Это эпохи Троецарствия в III—IV веках, и набеги агрессивных тибетцев и восставших вьетнамцев в VI—VII веках, и средневековые крестьянские восстания. В XIX веке земли Гуйлиня сотрясали опиумные войны и восстание тайпинов, а в XX веке сюда доносилось sxo мировых конфликтов.
   Японские самолеты, в годы Второй мировой войны бомбившие расположенные по соседству Кантон и Гонконг, иногда сбрасывали бомбы и на окрестные города и селения. В последовавшей затем гражданской войне коммунистов с гоминдановцами местным земледельцам опять пришлось несладко. И снова пещеры Гуйлиня прятали беженцев, спасая их от тех и других.
   Символом своего города жители Гуйлиня считают холм с выразительным названием «Хобот слона» на берегу Лицзяна. Он действительно похож на слона, опустившего хобот в воду. На вершине холма высится древняя пагода, построенная в XIV веке, а у подножья находится вход в пещеру Воды и Луны. В полнолуние отсюда можно любоваться удивительно красивым отражением ночного светила в водах спокойной реки.



   Лиричность окружающего пейзажа в сочетании с вековыми традициями китайской поэзии определили общее поэтическое настроение, пронизывающее все окружающее как в самом городе Гуйлинь, так и в его окрестностях. Даже названия отдельных мест здесь звучат подобно строкам старинных стихотворений, заставляя поражаться народной фантазией. Достаточно пройтись по городу, чтобы убедиться в этом: на улицах Гуйлиня путешественник встретит и гору Фубо («Колышащейся волны»), и парк Уединенной Красоты, и скалы Семи Звезд, и горы Парчового узора...
   А если отправиться на теплоходе вниз по реке Лицзян, то попадешь в мир горных отрогов и скал с самыми фантастическими очертаниями. И древние названия этих мест разбудят в воображении целый мир ассоциаций, вызывающих в памяти образы китайской живописи и скульптуры, когда-то увиденные в музеях: «Холм Белого Тигра», «Старик, смотрящий на яблоко», «Черепаха, ползущая по склону холма», «Лев, восходящий на гору пяти пальцев», «Пик рыбьего хвоста», «Холм голов драконов», «Верблюд, переходящий реку» и десятки других, не менее поэтичных.
   Европейцы впервые побывали в Горах Гуйлиня лишь в XVII веке. Это были миссионеры-иезуиты, рассказавшие миру о сказочной долине в зачарованных горах, лежащих к северу от реки Сицзян. В дальнейшем район Гуйлиня долго был закрыт для иностранцев, и красотой экзотических скал в Европе любовались лишь на старинных китайских гравюрах, не очень-то веря в реальность этого причудливого пейзажа.
   Только в 1973 году одно из прекраснейших мест нашей планеты стало доступным для всех, и поток туристов хлынул в Гуйлинь. И хотя добраться до него нелегко — сказочная долина лежит в полутора тысячах километров от Пекина и в тысяче трехстах — от Шанхая, каждое лето тысячи желающих приобщиться к волшебному очарованию этого поэтичного уголка Земли приезжают к берегам тихой речки Лицзян, где над синей водой поднимаются зеленые и голубые силуэты башен и дворцов каменной страны Гуйлинь.